Маме

Наша бабушка стара –
Без очков не видит.
Наша бабушка добра –
Мухи не обидит.

Всех пышнее шанежки
В печке выпекает.
Вяжет внукам варежки,
Сказок много знает.

Тянутся за бабушкой
Внуки, словно нитки.
Им тепло становится
От её улыбки.

***
Засну, и мне приснится,
Как в детстве карусель,
Серебряные птицы,
Веселая метель

Пусть за окном смеётся,
И снег швыряет с крыш.
Мне снится: у колодца
Ты с ведрами стоишь.

Мне снятся: сани, сани,
И слышен чей-то стон,
Зов постаревшей мамы,
Но кончен сон.

Наутро просыпаюсь.
Из печи – треск огня.
Господь! Я каюсь, каюсь,
Не оставляй меня!

***
Сегодня в гости к матери
Спешу я поутру.
Тропинка белой скатертью
Торопит ко двору.

Весной на крышах льдинки,
Ну, а пока, снежинки.
Слетевшись воедино,
Как шапки на домах.

Крылечко – три ступеньки,
Дорожка ткана в сенках.
А в дом войдешь – в душе
Уютно и тепло.

С мороза выпью чаю,
Все чаще замечаю,
Что волосы у мамы,
Как в инее стекло.

Её морщинки греют
Любовью. Сяду с нею.
Мне жаль, что не сумею
Снять изморозь с волос.

Глаза ее лучатся,
Пусть маме чаще снятся,
И годы молодые
И косы без седин.

***

Нас пятеро – твои и плоть, и кровь!
Твоя забота и твоя отрада.
Ты отдала нам сердце и любовь,
И не просила ничего в награду.

Ты принимаешь нас, какими есть,
С ошибками, обидами пусть даже.
Тревог твоих за нас не перечесть,
Тревоги – твоя вечная поклажа.

Любимая! Холодными ночами,
Когда задернут окна чернь и мгла.
Ты колыбели ласково качала,
И мысли, будто кружева, плела.

Нас пятеро. Твои – и плоть, и кровь,
Твоя забота и твоя отрада.
Ты отдала нам сердце и любовь,
И не просила ничего в награду.

***

Сколько времени избороздила!
Сколько лет прожила, сколько бед!
Многих искренно, верно любила,
Не считая потерь и побед.

Сны укрыты мохнатою елью,
Я с бессонницей стала на «ты».
Закружило шальною метелью,
Занесло и дворы и мосты.

Из печи слышу дикие хоры,
Голос вьюжной зимы глух и зол.
На оконном стекле узоры,
Как расшитый боярский камзол.

Сколько времени избороздила!
Сколько лет прожила, сколько бед!
Многих искренно, верно любила,
Не считая потерь и побед.

***

Ни от счастья - от горя глаза отведу.
Человек переносит любую беду.
Пусть нелеп и запутан горячечный бег,
Знаю точно: силён и могуч человек!

Ночь. Бессонница. Я повторяю в бреду:
«Человек переносит любую беду!»
Жаром губы сожжёт, силы всё же найду,
Человек переносит любую беду!

Не согнусь, если больно, у всех на виду,
Люди слёзы увидят едва ли!
Человек переносит любую беду,
Утопая безмолвно в печали.

***

Станция Осман

Что толку прошлое теперь жалеть?
Бегут года так шустро, резво, споро,
Но помню убегающую цепь
Родных до боли с детства косогоров.

Осман! Ты так же ливнями шумишь.
И так же над тобой метели воют.
Исчезло озеро – его сожрал камыш.
А ты теперь в колонии изгоев.

Прижали дачники тебя со всех сторон,
А голоса звенят здесь больше летом.
И чудится мне в тишине твой стон,
Заброшенный: без слова, без привета.

Что толку прошлое теперь жалеть?
Бегут года так шустро, резво, споро.
Но помню убегающую цепь
Родных до боли с детства косогоров.

***

Кто сказал, что жизнь к нам возвратится?
Что умрем – и снова будем жить.
Что собакой, кошкой или птицей,
Лаять, мявкать, в воздухе парить.

Ничего я против не имею!
Но судьбу никак не обмануть.
Может быть, в той жизни я сумею
Объяснить вот этой жизни суть.

***

Слава Богу!

Ноябрь кончался. Не было снегов.
Казалось, что зимы не будет ныне.
Чириканье беспечных воробьёв,
Не нагоняло грусти и унынья.

А я, безумная, её ждала,
Как будто в ней я обрету начало.
Свечу перед иконою сожгла,
Но всё молчала.

Зима пришла, на пару с декабрём.
Никола нам доставил их к порогу.
Есть топливо, да кров над головой.
И Слава Богу!

Пороша все тропинки замела,
Мне не найти из прошлого дорогу.
Была бы только вся родня жива!
И Слава Богу!

Судьба на Святки скажет не тая:
Хорошего, плохого – понемногу.
Была бы дочка счастлива моя,
И Слава Богу!

Ещё о сыне я хочу узнать:
Какая ему выпадет дорога?
Ему бы разума чуть больше дать.
И Слава Богу!

Свеча горит. Не много ли хочу?
Господь, не осуди нас грешных строго!
Я о себе, как прежде, помолчу.
Пишу стихи. И Слава Богу!

Никола - Николай (Святитель, Чудотворец)

***

Кумиру

Я опоздала на концерт,
И не успев вручить букета,
Рассыпав розы на паркет,
Теперь наказаны за это.

Времён связующая нить
Когда-нибудь сведёт нас снова.
Я буду Вам цветы дарить,
А Вы мне – комплимента слово.

Я попрошу автограф Ваш,
Вы мне черкнёте между прочим
Мечты несбыточный мираж,
Растает на исходе ночи…

***
Вызвездилось небо.
Ночь тоски полна.
Как краюха хлеба,
Съедена луна.

Вот качнулись звёзды,
Заглядевшись в пруд.
На рассвете росы
Покрывало ткут.

Осень копна гладит,
Льёт в луга туман,
Да березы рядит
В желтый сарафан.
Кажется, милее,
Краше нет поры.
Во дворах запели
Пилы, топоры.

Мужикам известен
Их крестьянский труд.
Девушки-невесты
Приданное шьют.

Вызвездилось небо.
Ночь тоски полна.
Как краюха хлеба,
Съедена луна.

***
Первая изморозь;
Лужи хрустальные,
Ветры холодные
С севера дуют.
Листья последние,
Листья печальные,
Кружат, и, падая, землю целуют.

Кажется: солнца
И не было вовсе.
Холод унылый,
Да морось дождей.
С горестным криком
К полету готовится
К югу и солнцу клин журавлей.

Ночи длиннее,
А тучи все ниже.
Гогот гусей
Все тревожней и чаще.
Замерли, съежились
Рощи бесстыжие,
Нагие, грешные, тонкие чащи.

Несколько дней –
И не слышится плача.
Где пролетает
Курлыкая клин?
Лишь до темна
За окошком судачат
Шепотом, шелестом гроздья рябин.

Первая изморозь,
Лужи хрустальные.
Ветры холодные
С севера дуют.
Листья последние,
Листья печальные
Кружат, и, падая, землю целуют.

***
Я любить тебя буду. Можно?
Даже, если нельзя – буду!
Мне тепло твоих слов осторожных,
Помогает забыться покуда.
Все обиды уходят куда-то,
Груз беды – легче давит на плечи.
Слишком быстро спустились закаты
И пугающе-черный вечер.

Заметает следы пороша.
Я любить тебя буду, хороший!

Я любить тебя буду. Можно?
Сквозь года пронесу радость.
Не любить тебя – невозможно!
А полюбишь – тревога, усталость.
Вдруг разлюбишь меня и бросишь,
Как ненужную вещь бросаешь.
Никого обо мне не спросишь,
Ничего обо мне не узнаешь.
Ну, а если уеду, напишешь?
Далеко от тебя уеду.
Голос мой ты уже не услышишь,
Никогда: ни во вторник, ни в среду…

Никогда тебя больше не спросит,
Голос мой о твоем настроенье.
Ни в двенадцать часов, ни в восемь,
Ни в субботу, ни в воскресенье.
И тогда боль пронзит твое тело,
Может даже – заденет душу.
Мне до чертиков надоело,
Я уеду, родной, не струшу!
И войдешь ты к себе осторожно.
Разговоры – такая малость!
Я любить тебя буду. Можно?
Не уехала. Видишь? Осталась!

***

Добрый вечер! Величьем звеня,
Не забыли?
Вы когда-то ласкали меня
И любили.
Вы мне в душу прокрались, как вор,
Захватили.
Окружили. В объятий забор
Заключили.

Толь от губ, толь от жаркого дня,
Захмелела.
Закружилась вдруг небо. Земля полетела.
Стон. Сорвался на шепот, на крик,
По ковыли.
Рот губами зажали на миг,
И любили.
А теперь ночь, средь белого дня
Черной пылью.
Добрый вечер! Величьем звеня,
Не забыли?

***

Другу

Ты в столице,
А я – в захолустье.
Ты – велик,
Я – безвестна в глуши.
Переполнена болью и грустью,
Оболочка уставшей души.

Ты - любим, а я – вовсе забыта.
Расстоянья – незримая нить.
Но скажи: ты – богатый и сытый,
Можешь нищую полюбить?

За душой – ни гроша, ни полушки,
Всё богатство-то – нежен мой лик.
В уголке своей мягкой подушки
Прячу ночью свой сдавленный крик.

Здравствуй, здравствуй, мой милый изгнанник!
Как живется тебе вдалеке?
И опять, заколдованный странник,
Ты снежинкой лежишь на руке.

Ты – в столице, а я – в захолустье.
Ты – велик, я – безвестна в глуши.
Переполнена болью и грустью
Оболочка уставшей души.

***

Имя твое

Я слышу его повсюду,
Имя твое родное.
Мою ли посуду,
Клею ли обои.

Птицы летят ли стаей,
В шелесте крыльев их тоже.
Имя твое «Рая, Рая».
Рядом с моим «Серёжа».

Утро. Заря всколыхнулась.
Ярче горит, сверкая.
Ахнула, задохнулась!
Вот она – «Рая, Рая».

В небе по звездам гадая,
Не усмотреть невозможно.
Имя прекрасное - «Рая».
Рядом с моим «Серёжа».

***

Я прожила, увы, немало:
Дружила с честью,
Знала Ложь.
Под византийским покрывалом
Скрывала чувственную дрожь.

Душа гуляла по ухабам,
Была полна, была пуста.
Но, слов корявых, типа «баба»
Не вылепят мои уста.

Я знала дивные мгновенья
И с червоточиною дни.
Потом твои прикосновенья
Слизали адские огни.

И рвали мысли нам на части,
И души рвали на куски,
И складывали наши страсти
В березовые туески.

***

Ночь опустилась дивной птицей
На шапки заспанных домов.
Уснуло всё. Лишь мне не спится.
Мне не хватило добрых снов.

Все замерло. Затихли звуки.
Луна с ладони звезды пьет.
Ночь ловко вскидывает руки
И колыбельную поет.

Она поет о дне грядущем,
О днях минувших – о былом.
Купаюсь в голосе поющем
Я, будто в детстве золотом.

Допела Ночь. И еле-еле,
От нетерпения горя,
Упала, прямо на колени,
Внезапно алая Заря.

***
Все сочинили злые враки:
Что ночь съедает жадно дни.
Что только лишь коснутся мраки
О непорочный край земли,
Как возникают чьи-то тени,
Крадется страх – собрат сомненьям
И застывает за окном.
А ночь в объятиях сжимает
За дверью дверь, за домом дом.
Я знаю ночь совсем иную:
Сиянье звезд и сон дерев.
Когда б смогла я, умерев,
Вплестись навеки в ночь такую.
В цветы б росою пролилась,
Звездой б полуночной зажглась,
И лунной пролегла б тропинкой,
Влюбленным освещая путь.
Когда-нибудь, когда-нибудь,
Я б проросла средь трав былинкой…
И снов прекрасных нить плела,
Когда б я ноченькой была.

***

Не надо взглядов. Эти губы
Меня осудят и простят.
Ветров холодных злые трубы
Нас о разлуке известят.

И вновь за дверью воет вьюга,
С разбегу бьется о стекло.
Со мной печаль – моя подруга.
В квартире тихо и тепло.

О, как мне жаль, что ты уехал!
Но помню: руки, мокрый сад…
Ни за любовь, ни ради смеха
Ты не воротишься назад.

***

Снова день за окошком хмурится,
От дождя почернели улицы,
А во мне – то кричит, то корчится
Мое вечное одиночество.

Никуда от него не спрятаться,
Остается в подушку плакаться,
Сердце кровью ночами сочится
От тоски и от одиночества.

Я хотела быть песней звонкою
Или даже капелью светлою.
Окружило стеною плотною
Одиночество беспросветное.

***

Во имя жизни и любви,
Тебя любовью заклинаю!
Я не вернусь, ты не зови.
Исчезну, звездочкой сверкая.
Былого счастья не вернуть.
И жизнь нельзя прожить повторно,
Прошу простить меня покорно.
Я отправляюсь в дальний путь

Во имя жизни и любви!
Во имя жизни и любви!

Во имя жизни и любви!
Я вынесу все муки ада.
Напрасно тонут корабли,
Когда им возвращаться надо.
Зачем сжигаем мы мосты,
Ведь зажигает память снова
В нас отражение былого,
А друг без друга мы пусты.

***

Запоздалые цветы
Ты в саду не рви.
Я еще не все сказала
О своей любви.
Над рекою голубеет
Неба синева
Приходи ко мне скорее,
Я опять одна.

Я еще не все сказала
О своей любви
За собою, ненаглядный,
В дали позови.
Я пойду хоть на край света
И зимой, и знойным летом.
Позови меня рукой
На край света за собой.

***

Зацелуй меня, как напейся
Ключевой, холодной воды.
На постели скомканной песней
Остаются наши следы.
Наша песня еще не допета –
Даже летом бывает хлябь.
Я душою еще не согрета
До конца, чтобы вновь остывать.
Пусть в полон твои руки сильные
Хоть на век заберут, хоть на миг.
Закачался в безумной сини
Мой короткий, радостный крик.
А потом – толь рожденье света,
Толи рожденье дня?
Наша песня еще не допета.
Милый друг! Зацелуй меня…

***

Не нравится – не слюбится,
Хоть сердце режь на части!
Гуляло где-то рядышком,
Да заплутало счастье.
Года, как речка быстрая:
Бегут – не удержать!
Давно ль мне было сорок?
А скоро – сорок пять.
Ледком покрыты чувства,
Ничем не растопить.
Тяжелое искусство:
Век с нелюбимым жить.

***

Клубком свернулось лето
За горизонтом где-то.
Все чаще дождь стучится
В окно осенней птицей.

О, как внезапна осень!
В листве деревьев проседь.
Еще звенит кузнечик,
А сосны – будто свечи!

Манят грибным дурманом,
Лог полнится туманом.
Как хорошо в России!
Здесь небо – синем-сине!

***

Птиц оголтелых разносится крик.
Из дому вышел с котомкой
старик.
Плечи опущены, поступь тиха.
Издали слышится клич петуха.
К корму сзывает голодную рать.
Небо старается землю обнять.
Еле плетется старик в никуда.
Время несытое, горе-беда!
Помнится: с детства недоедал,
То революция, то воевал.
Послевоенное время – разруха.
Только подняться б – не стало
старухи.
Жизнь пролетела – не удержать!
Гей, ты, Россия! Голодная рать!

***

Мы на любовь обречены,
Любовью мы обручены.
Случайно обретя друг друга,
Попали в середину круга.
Здесь нет начала и конца.
Удел седого и юнца.
Любить – и в этом нет порока.
Но хоть пришла любовь до
срока
Мы счастливы безмерно ей.
Любовь разит моих друзей:
Одних втоптала с грязью, с
пылью,
Другим дает в награду крылья.
Любовь – коварна, лжива, зла!
Любовь – прекрасна и нова!
Объятьем крепким скручены.
Любовью мы обручены.

***

В вечерней мгле закат варился.
Необычайной густоты.
И неожиданно свалился,
На перелески и мосты.

***

В деревне звали ее стервою.
Хотя, какая она стерва?
Она была, увы, не первою,
И он у ней, увы, не первый.
Она бросалась в крайность,
Мучалась.
Любовь искала, как в безумии.
А он, надеясь все на лучшее,
Имел спокойствие Везувия.
Ее сжигали страсти адовы,
Лизали пламенем пожарища.
Но он, светил не часто радугой,
А чаще был её товарищем.
Прошли года. Они состарились.
И время стерло все различия.
Она ему теперь понравилась,
А он, увы, стал безразличен ей.

***

В прошлом шальные рассветы,
Всполохи нежной зари:
Кончилось, кончилось лето,
И не поют глухари.
Осень незримой рукою
Рощу окрасила в медь,
Пахнет безбожно смолою
Хочется плакать и петь.

***

Тучи рваные в небе неласковом, синем
Холода, холода. По-осеннему
слякоть.
В Храме Знаменском,
голосом нежным и сильным,
пел молитвы прекрасный
молоденький дьякон.
Пел молитвы, а паства ему
внимала.
Голос чистый его то замрет, то
взорвется.
Я стояла, молилась и не
понимала,
Что в молитве той долгой,
О чем же поется.
Но пробились слова,
разбередили душу,
И открылась мне к Истине
вечной дорога,
И теперь я смотрела и дольше, и
лучше,
На иконы апостолов и на Бога.
Что таили в себе их спокойные
лица?
Что вещал нам, заблудшим, их
взгляд безмятежный?
Я случайно зашла в этот храм
помолиться,
С грузом тяжким на сердце и
слабой надеждой.
И стало как-то вдруг в душе теплей
и чище,
От свеч ли, от икон – не ведаю сама.
Знать, впрямь находит тот,
Кто сам чего-то ищет,
И гонит прочь тоску, сводящую с ума.
И показалось мне, Господь о нас
заплакал,
И думалось в этот миг, что Он о нас
скорбел…
В Соборе Знаменском прекрасный
дьякон,
Чудесным голосом молитвы пел.

***

Не ругала меня, не корила,
Тихим шепотом лишь говорила:
Что бывают счастливей меня!
Что судьба к ним добрее и
мягче,
А меня, как резиновый мячик,
Бьет наотмашь, но все же не
плачу,
Улыбаюсь по-прежнему я!
Зато друзей Господь послал надежных,
Зато врагов – бессильных и
тупых!
И пусть Судьба терзает и
корежит,
И больно бьет меня под дых!
Ива ветками вслед мне махнула,
Показалось: чуть слышно
вздохнула.
И склонилась опять над водой.
И опять я сквозь слезы упорно
смеюсь,
Ничего не боюсь, никого не боюсь,
Засыпая, к подушке устало
клонюсь,
Лишь бы встретиться снова с тобой!
Лишь бы встретиться снова с тобой!

***

Птицей раненой летала
Над твоим окном всю ночь.
Не звала и точно знала:
Ты не сможешь мне помочь.

Праздника ждала и верила в были
Руки отдала, но выросли
крылья.
Губы обожгла твоим
поцелуем,

Птицей за окном теперь я
тоскую.

Голос тихий мой, конечно,
Не услышать в вышине.
Как всегда холодный вечер
Гасит свет в твоем окне.

И уже теперь нисколько не важно,
Кто из нас двоих исчезнет
однажды,
На своем пути, ты встретишь
другую.
Птицей за окном в ночи я тоскую.

***

Вновь боюсь одной остаться,
В сердце прижилась тревога.
А разлука в ожиданье,
Лишь у моего порога.

Поцелуи, обещанья,
Встречи – снова расставанья,
Кажется: еще немного,
Соберусь и я в дорогу!

Сильною хочу казаться,
Даже никогда не плачу
Если снова расставаться,
Сердце болью обозначу.

Нет на нем живого места,
Ни жена я, ни невеста,
И дождей глухие звуки.
От разлуки до разлуки.

***

Прощеное воскресенье.

Прости меня, родня,
За дни былых обид!
За то, что у меня
За всех душа болит!

За то, что на виду
Не рухнула у всех.
За то, что я беду,
Все превращаю в смех!

Прости меня, Судьба,
За суету сует,
За то, что мне борьба
Не принесла побед!
За то, что я могла
Все ж изменить свой путь,
Но часто иногда
Вставала отдохнуть.

Господь! Прости меня!
Что помыслы темны,
Что я, судьбу кляня,
Боюсь всегда войны.

Что каюсь во грехах,
И тут же вновь грешу.
Что я в своих стихах
О главном не пишу.

Прости меня, мой Бог!
За лень…моей души.
Но…смерть на мой порог
Отправить не спеши!

В воскресный этот день,
Простите все меня!
Прости меня, Господь!
Прости меня, родня!

***

Ни от счастья – от горя
Глаза отведу.
Человек переносит
Любую беду!
Губы сушит и жжет мне
Горячечный бред.
Знаю точно:
Силен и могуч человек!
Ночь. Бессонница.
Я повторяю в бреду:
Человек переносит
Любую беду!
Больно будет –
Я губы плотнее сожму,
Люди слезы увидят
Едва ли.
Человек переносит
Любую беду,
Утопая безмолвно в печали…

***

Нас мягкостью своей манит к себе подушка.
Какие этой ночью будут сниться сны?
Дожить бы до утра! Дожить бы до
весны!

***

Закономерности в нелепостях,
Нелепости в закономерностях,
И что есть что – никто не разберет!
Что правильно, а что наоборот???

***

Сказка о царевне-хохотушке, да о пекаре-страннике.

На большой скале
В неведомой стороне
Стоял град
За семью оград.
Там в златом дворце
Жили царь с царицей
И росла у них толстушкой
Дочь, царевна-хохотушка.

Целый день с утра до ночи
Лишь хохочет и хохочет.
Над шутом и поварятами,
Над пушистыми котятами,
Над царем и над царицей
Дочь хохочет, веселится.
Дочке уж осьмнадцать лет,
А жениха все нет, как нет.

И издал тут царь указ:
Кто сорвет с царевны сглаз,
От недуга избавит тяжелого, -
Тот возьмет царевну в жены.
Той порой шел пекарь-странник.
Был он лекарем иностранным.
Беден был и голоден,
Укутывался холодом.
Но лицом не дурен,
И умом не обделен.

Он услышал глашатая
И решил: Дай попытаю
Счастья в этой стороне.
Нечего и думать мне
Об обратном.
И подался ко дворцу.
Провели его к крыльцу.
В залы светлые вводили,
В платья чистые рядили.
И в светелку, наконец,
Провожает царь-отец.
К дочке, славненькой толстушке.
К Соломоне-хохотушке.

Соломона как подскочит,
Да до слез как захохочет!
И давай парня шпынять,
Из светёлки прогонять.
Парень свел свирепо брови.
Прочь, отведай лучше крови
Злого пса, что на цепи.
Тыщу лет поди сидит
Он один в пещере, лает
Да пещеру охраняет.

А в пещере слышишь той,
А царевна вдруг – постой.
Расскажи: кто ты, откуда,
От кого узнал о чуде,
О пещере, и о псе.
Иль почудилось во сне.
Смеху, вроде, не бывало,
Расстелила покрывало
На узорном сундуке
Парня чужего – садись,
Да яснее объяснись.

Парень ей: мол, тыщу лет
Был в пещере той совет
Между ведьмой и кощеем
Злато спрятать, мол, от Змея
Надо здесь, а сторож – Пес
Из страны известной Оз.
Злей собаки не бывает,
Да об этом каждый знает.

А царевна, разинув рот,
Слушает, как парень врет.
Царь же подшпионить хочет –
Что же дочка не хохочет,
Чем же нищий-то донял.
Подсмотрел, но не понял.
Дочь сидит на сундуке.
Парень врет: рука в руке.
Небылицы сочиняет.
Мысль другую догоняет.

Дочки, как икона лик.
Неужели Соломона!
Делать нечего: отец
Спроводил их под венец.
Царь с царицей наградили
И полцарства отделили.
Коль сумел лекарь помочь,
Излечил от смеха дочь.
А нам большего не надо.
Счастья Ваше – нам награда.
Я на свадьбе не была,
А вот песни слышала.
Звезды с неба мне светили,
А сказку мыши приносили.

По небу катилась
Круглая луна.
Веткою крестилась
Осень у окна.

Плакала, но знала:
Все для куража.
Ночь закат съедала,
Как железо ржа.

***

Лес окрасила осень нежно
В золотисто-малиновый цвет.
В паутинах билась надежда.
Ветер тихо играл сонет.

***

На небе алеет
Тихая заря.
Никого не греют
Листья сентября.

Птицами курлычет
Небо за окном.
Их многоязычье
Радует мой дом.

***

Как по лесной тропе,
По жизни я плутала
Теперь своей судьбе
Сказала: «Все, устала!»

Закрою резко дверь,
Добравшись до финала.
Я прожила, поверь,
Ни много и ни мало.

Но горестно в душе:
Дней пролетела стая…
Мой лист на вираже
Последний опадает.

***

В едином порыве руки сплелись,
Едва прикоснулись губы к губам.
Потоком безумным слова лились:
«Я тебя никому никогда не отдам!»
Но лишь к стеклу прильнет рассвет
Своим сиянием маня.
За сотни зим, за сотни лет,
Ты исчезаешь от меня.

***

С.Есенину

Всё. Исчезли черты.
Книга. Грусть и усталость.
Только имя твое
Ещё в мыслях осталось.

Словно шелест листвы,
Или ветер осенний,
Сочетание слов:
Друг – Серёжа Есенин.

А весною капель,
Летом – шум тополей
Шепчут имя твоё
Вновь – Есенин Сергей.

В лес иду – и опять
Мне кричат коростели:
Нет его. Нет его!
Он в могильной постели…

***

Свидание с рыцарем

Вновь ночь пришла. Но за её спиною
Колдует утро завтрашнего дня.
Мой милый рыцарь! Следом за собою,
Ты позови настойчиво меня.

Сними на миг тяжелые доспехи,
Пусть не звенят пронзительно в тиши.
В мгновения и неги, и утехи,
Люби меня до краешка души.

Ночь пролетит над нами быстрой птицей,
Мы до рассвета не зажжём огня.
Надев доспехи, подойдешь проститься.
Пойдешь … О, нет! Не покидай меня!

***
Я назову тебя Светом лазоревым,
Гроздью рябины, Кленовым листом.
Мы постоянно о чем-нибудь спорили,
Не оставляя слова на потом.

Солнце небесное, Радость случайная!
Лучше, милее – нигде не найдешь.
Всякое в жизни, поверь мне, случается,
Горькая правда и сладкая ложь.

Ты мне прости все обиды прошедшие,
Что ненароком печалила я.
Милый мой! Счастье мое сумасшедшее!
Я и люблю, и ревную любя.

Я назову тебя Светом лазоревым,
Гроздью рябины, Кленовым листом.
Мы постоянно о чем-нибудь спорили,
Не оставляя слова на потом.

***
Листьев березовых выбита вязь,
Солнце сощурилось, звонко смеясь.

Кони ли белые, иль облака,
Небо июньское бьёт по бокам.

А над дорогой вздымается пыль,
Ветер без устали гладит ковыль.

Спряталось солнце и блики заката,
Плавают тихо в речных перекатах.

Встану, разденусь, в закат окунусь.
Балуй же дочь свою, матушка-Русь!

***

Не уходи

Пусть заревом окутан вечер,
У нас с тобой все впереди.
Я обниму тебя за плечи:
Не уходи, не уходи!

Дыхание твое бередит,
Сердца стучат все чаще «ек».
А в окнах безмятежно светит
Луны забытый огонёк.

Нас обожгла любовь внезапно,
И, что там будет впереди?
Не отпущу тебя до завтра:
Не уходи, не уходи!

Ах! Эта ночь! Ну просто диво!
Словами утро не буди.
Всё так божественно-красиво!
Не уходи, не уходи!

***
Каким огнём меня пытали?!
Стегали душу больно – в кровь.
Из общества за то изгнали,
Что проповедую любовь.

Любовь, любовь… Жива покуда,
Покуда в жилах кровь течет,
Я восклицаю: «Это чудо
В моей душе всегда живет!»

***

Светлая радость,
Сладкая боль.
Снова иду на свиданье с тобой.
Новой разлукою.
Крик петуха
Лишь отражает
Тяжесть греха.
Горькое счастье –
Чужого любить.
Страсть поцелуя
Водою не смыть.
Катится мячиком
В небе луна.
Хоть бы уж скрылась
За тучи она.
Ноет занозою
Сердце в груди.
Снова разлука
Нас ждет впереди.

***

Непрошенной гостьей
Я в дом твой войду:
Лучом ли дневным,
Лунным ли светом.
Ты двери откроешь
У всех на виду.
И станет теплее
Большая планета.
Иль может быть
Ветром горячим мне стать?
Звездой полуночной?
Красою опушки?
Дождем проливным,
Чтоб тебя обнимать?
Иль теплой и мягкой
Твоею подушкой?
Лишь листья шептались о чём-то в саду…
Нет! Лучше я женщиной в дом твой войду!

***

Полночь. За окном вздыхают звезды,
Меж собою шепчутся, грустят.
Голые осины и берёзы,
Мне о чем-то рассказать хотят.

Подсмотрела тайну я бесстыже,
Как по-детски косорожа рот,
Тёмной ночью месяц ярко-рыжий
Небо, будто маленький, сосёт.

Говорят: к рассвету звезды ниже,
И светлей, и ярче, а пока:
Жеребенок – месяц ярко-рыжий –
Надувает желтые бока.

***

Сенокос

Июль. Комары, и жара.
Кузнечик веселый стрекочет.
Вновь где-то тревожит с утра
Косарь и овраги, и кочки.

Пусть небо нещадно палит,
Рубаха промокла от пота,
И радует сердце работа,
И вроде нигде не болит.

От близости с острой косой
Трава на стерне засыхает,
И пылью, роса, золотой,
Как звезды вечерние, тает.

Но за день растратив свой пыл,
Жара упадёт за рекою.
И сердце наполнит покоем.
Про хвори-невзгоды – забыл.

***

Ох, как холодно!
Ох, как мне холодно!
Я в стране Одиночества мерзну.
Отливают по-прежнему молодо,
В вышине, серебристые звезды.

У окна зажигаю две свечки,
Может быть. Хоть от них, да согреюсь.
Длинной пряжею тянется вечер,
Длинной пряжею тянется вечер,
И от свеч одиночеством веет.

Что за звон? Похоронное пение?
Иль над сердцем читают псалмы?
Я, как видно, в пустыне Забвения,
Я, как видно, в пустыне Забвения,
Или это печальные сны.

Ох, как холодно!
Ох, как мне холодно!
Я в стране Одиночества мерзну.
Отливают по-прежнему молодо
В вышине серебристые звезды.

***

Бей больно! И это приемлю.
И это знакомо до слез.
Люблю я и небо, и землю,
И свечи красавиц-берез.

А если сожмутся ладони
И голос сорвется на крик.
Стихи – мои верные кони,
Подымут меня в этот миг.

***

Янтарный цвет шального лета,
Прошел пунктиром через луг.
Ту песню, что еще не спета,
Я для тебя храню, мой друг!

Как хорошо, что горечь есть,
А горечи – беда лишь круче!
И, словно, благостная весть,
Прольется дождь из черной тучи.

Несется над землею дождь,
Чисты обряды омовенья,
Но нас ни на одно мгновенье
Не отпускает больше дрожь.

Трубят, трубят со всех сторон,
Ветров холодных злые трубы.
И кажется: вонзился стон
В улыбкой вспоротые губы.

И хочется рыдать и пить,
Янтарный цвет шального лета.
Не надо осень торопить,
Ведь наша песня не допета.

***

Еще шептались нежно листья,
А осень в гости в лес звала.
И солнце щедро чудо-кистью
Позолотило купола.

На них кресты, как чьи-то руки,
В немой молитве поднялись.
Смешав любовь, мечты, разлуки,
Назвав соединенье – «жизнь».

Какое странное созвучье?
Слиянье тела и души.
А мы листву сметаем в кучи,
Как будто медные гроши.

Еще шептались нежно листья…

***

То падает вниз,
То стремительно ввысь,
Стая резко взмывает.
В дальние страны
Опять собрались
Птицы. И улетают.

Так происходит
Из года в год
По одному сюжету.
Кто их там встретит?
Что их там ждет?
Может, вечное лето?

Но не вернется
Кто-то из них,
Крылья сломав в дороге.
День за окном
Незаметно затих.
Ночь стоит на пороге.

Осень. Шелест летящих птиц.
Грустные эти сюжеты.
Стая летит то вверх, то вниз,
Выпахивая рассветы.

***

Как радугой расцвечены,
Бессмертием отмечены
И небо, и земля.
Стояли тополя –
Мифические боги.
А длинные дороги
В причудливые петли
Сплетались меж собой.
Мерцают звезды вечно
С безумной высоты.
Все также безупречны
Прекрасные цветы.
Как радугой расцвечена
Таинственная вечность!

***

Пропитан день, как синевой,
Октябрьскою прохладой.
Рябина красной головой
Стучала об ограду.

Она стонала и звала,
Ушедших в дальнюю дорогу.
Крестилась веткой, как могла,
Неистово и много.

А в палисаднике ветра
Трубили, будто в трубы.
Ты уходил. И до утра
Мои остыли губы.

Не позвала тебя: «Постой!»
Октябрьскою прохладой.
Рябина красной головой
Стучала об ограду.

***

Так было задумано кем-то.
Чтоб встретились мы не любя.
Но жизни короткая лента
Связала тебя и меня.

Стрелец с козерогом не дружат.
Им тесно под крышей одной.
Другой мне, наверное, нужен.
И ты предначертан другой.

Обиды, размолвки, осада,
Короткая нежность – и вновь
Под шепот осеннего сада
Лелеем свою нелюбовь.

Нелепость! Кому это надо?
Тепла ни занять, ни купить.
И снова – какая досада!
Пытаемся боль ворошить.

***

Не зову. Сам ко мне постучишься.
И войдешь в приоткрытую дверь.
За какими закатами мчишься?
С кем рассветы встречаешь теперь?

Кто же свечи в ночи задувает
В изголовье постели твоей?
Кто радушно в прихожей встречает
В день рожденья друзей и гостей?

Милый мой! За какою судьбою
Не сумела тебя отыскать?
Не твоею рукой, а чужою,
Кто-то косы мне стал расплетать.

Не зову. Сам ко мне постучишься
И войдешь в приоткрытую дверь.
За какими закатами мчишься?
С кем рассветы встречаешь теперь?

***

Давно мне снятся только звуки.
Они преследуют меня.
В твои закованная руки,
Горю, как стружка от огня.

Уже давно меня те звуки,
Заполонили и казнят.
В них сплав тоски, любви, разлуки,
А разобрать что где – нельзя.

В них половодье слез и чувства.
Иль половодье чувств во мне?
Горю, когда мне очень грустно,
И плавлюсь свечкой на огне.

Огонь любви! Какие муки!
Сжигает, бликами маня.
Давно мне снятся только звуки.
Они преследуют меня.

***

Жизнь пронеслась в забвении, в одиночестве.
Меня давно зовут уже по отчеству.
И, поглядев назад через плечо,
Я поняла, что колесом скатилась
Моя судьба, и где-то заблудилась
В глухом лесу, в глухом лесу.

Мы изначально все наивно верим,
Что перед нами распахнутся двери,
Что алые расправив паруса,
Прекрасный принц появится за нами.
Уверенность рассеется с годами
В глухом лесу, в глухом лесу.

***

Пожухла трава.
Потемнела стерня.
Вот осень опять оседлала коня.
Копыта звенят, как мониста.

Конь мимо проносится быстро.
А скоро закружит в безумии снег.
И время летит, ускоряя свой бег.
И вьюга на свадебной шали,

Нашьет нам узоры печали.
Но ветер в трубу завывает,
Как будто и помнит, и знает:
Как в темном лесу завывает шаман…
И осень – обман, и годы – обман!

***

Я не пойду сегодня в сад.
Зачем настойчиво шумят
Эти липы в промокшей до нитки ночи.
Не услышишь меня, хоть кричи - не кричи.
Даже свечи зажгу и прибавлю огня.
Все равно и тогда не найти мне тебя.

Я не пойду сегодня в сад.
Рябины гроздьями стучат.
Алой кровью краснеют на белом снегу.
Я в себе навсегда, навсегда сберегу
Все, что было у нас, никого не виня,
Вспоминая тебя и ревнуя любя.

***

Молитва.

За грехи меня прости, Боже!
Те, что в детстве - отпусти тоже.
Те, что будут на потом, я знаю
Отпусти! И стану, как святая!

Не кощунствую. Поверь сирой!
Я сломаю в себе дверь силой.
Унесу ни в белый свет злое.
Нас теперь, мой мудрый Бог, двое!

Помогу добрее стать людям.
Видишь? Души злое рвет, студит.
Не улыбки, - все оскал страшный,
Пусть плохое станет днем вчерашним.

Не поверил и молчишь, Боже!
Лишь темнее стал твой
лик,строже.
Пропадаю ни за что, видишь? Неужель который раз обидишь?

***

Полночь. За окошком тихо звезды
Меж собою шепчутся, грустят.
Голые осины и березы
Мне о чем-то рассказать хотят.

Подсмотрела тайну я бесстыже:
Как по-детски, косоротя рот,
Темной ночью, месяц ярко-рыжий,
Небо, словно маленький, сосет.

Говорят: к рассвету звезды ниже,
И светлей, и ярче, а пока.
Жеребенок – месяц якро-рыжий,
Напрягает желтые бока.

***

Нам подачки не нужны!
Беды нам суждены:
Смерти круговорот,
Криком наполненный рот,
Грусть от упавшей звезды,
Горечь ненужной войны.
С нами ли, против ли Бог?
Кровь солдатских сапог
Наполнила теплотой…
Губы шепчут: «Постой
Смерть! Дай еще пожить!
Пить! Пить! Пить!»
В той стороне, где мать,
Не устает сына ждать.
Желтое фото в руке,
Свечка томится в окне.
Жизни некрепкую нить,
Пытается мать сохранить.
Ладонь прислонив к щеке,
Качает фото в руке.
Чтоб не обмолвиться во сне,
Чтоб не сорваться в забытье,мЧтоб
не вонзился в глотку плач…
Ты мой Ваятель и Палач!

***

Сегодня свесилась луна.
На крыши низко.
И лунный свет все сжег дотла,
Упал с карниза.
Дрожат деревья в тишине,
Им очень зябко.
И звезды шепчутся во мгле,
Увы, украдкой.
И даже ветер не шалит,
Уже не хочет.
Лишь сыч на дереве сидит,
Да все хохочет.
А утром явится рассвет,
Зарей взорвется.
И солнце нам пошлет привет,
И рассмеется.

***

На лужайке вдоль реки
Разгорелись огоньки.
Набрала букет большой
Из «пожара» над рекой.
Я лицом в него уткнусь,
Знала, что не обожгусь.

***

Снеговед.

Вечер. Хлопьями тяжелыми
Валит, валит тихо снег.
Укрывает ветки голые,
Словно шубой, Снеговед.

Одевает полушалками,
Из метелей и пурги.
И сидят, согнувшись, жалкие
От мороза воробьи.

Вот уж улицы засыпаны,
Подзасыпаны дома.
Разрыдалась в голос вихрями,
Снова зимушка-зима.

Копошатся все с лопатами,
Расчищают тропок след.
Вместе с малыми ребятами,
Веселится Снеговед!

***

Вечер на небе зарею
Алую вычертил грань.
Тихо с окошка рукою,
Машет прохожим герань.
Листьев осенних багрянец
Очень тревожен и тих.
Медный их, медленный танец,
Кружит печальный мотив.
Позже развесят рассветы,
Полог прекрасной зари.
Кончилось, кончилось лето,
И не поют глухари.
Пахнет безбожно смолою,
Хочется плакать и петь.
Осень скупою рукою
Прячет под ветками медь.

***

Девочка бежала под дождем,
Вымокли насквозь ее кудряшки.
Девочка бежала под дождем,
И с дождем играла в догоняшки.
Девочка бежала под дождем,
Радуга в глазах ее плескалась.
Теплый дождь девчушке нипочем.
Девочка заливисто смеялась.
В золотистом выплеске волос
Капли, словно ангельские слезы.
Летний дождь смывал с листвы
берез
Пыль, и чище делались березы.
Девочка смеялась под дождем.
Я стояла и смеялась тоже.
Девочка бежала под дождем,
Сделав меня чуточку моложе.

***

Тускло. Не видно просвета.
Горше и быть не могло.
К доли нелегкой поэта,
Что же меня привело?
Сяду ли, лягу ли, сплю ли,
Вьются слова надо мной.
Ранят и рвут, словно пули,
Лезут мне в душу стеной.
Я и не рада уж вроде,
Крест это мой, или нет?
Может быть в нашей породе
Жил в прошлой жизни поэт?
Может быть также, страдая,
Лил он словесный бальзам,
Ну, а потом, умирая,
Груз этот мне передал.
Тускло. Не видно просвета.
Горше и быть не могло.
К доле нелегкой поэта,
Что же меня привело?

***

Кто я? Песчинка в океане судеб?
Пришла напрасно к жизненным
вратам?
Но знаю точно: время нас рассудит
И все расставит по своим местам.
Я родилась. И на надо мной
склонились
Две женщины: и Родина, и мать.
Я протянула к ним ручонки, силясь,
Одновременно их двоих обнять.

***

Все реже в зеркало смотрюсь.
А коль смотрюсь,
То вскользь, украдкой.
И вновь одолевает грусть.
И я шепчу себе: «Не трусь!
Хоть новые морщинки, сладки».
В душе прохлада тишины.
Все реже вспыхивают зори.
И уж почти что не видны
Судьбы забытые узоры.
Пытаюсь отыскать года.
Я в измененном отраженье.
То, что уходит навсегда,
Не выдает себя движеньем.
На волос изморозь легла.
А я и жить не начинала.
Не все закончила дела,
И внуков не попеленала.
Я реже в зеркало смотрюсь,
А коль смотрюсь, то все украдкой.
И так пронизывает грусть,
И вроде старость не боюсь,
А все ж стареть, увы, не сладко!

***

Сегодня Муза тихо в дверь
Вдруг постучала.
Всю ночь с ней шепчемся теперь,
А мне – все мало.
Она, голубушка моя,
Чуть-чуть устала.
Присела, рифмы говоря,
На покрывало.
Глаза неистово горят,
Слова – ограда.
А губы шепчут, говорят,
А мне – отрада.
Уснула. Замер шепот, стих,
Устала очень.
Я дописала новый стих,
Спокойной ночи!

***

Осень, осень! Воздух пряный,
Солнце радует с небес.
Золотое одеяло,
Натянул на бедра лес.

Тополь выставил колено,
В желтых наростях опят,
Старый ворон постепенно,
Учит жизни воронят.

С каждым днем все звонче, звонче,
От морозных вздохов лист,
Да засохший колокольчик
Кланяется, как артист.

Осень, осень! Воздух пряный,
Солнце радует с небес.
Что ж ты, ворон окаянный,
Оглушаешь криком лес.

***

Что не притворство в мире этом?
Сознанье слов? Созданье строк?
Дождь? Радуга? Полоска света?
Все то, что ты увидеть смог?

В руках всесильных мы игрушки:
Притворство чувств, игра ролей.
То кровь войны, то блеск пирушки,
То бал безумных королей.

То бред голодных и забытых,
То явь и сон, то боль и гнет.
Притворство битых и не битых
Нам наказанием идет.

Что не притворство в этом мире?
Любовь? Сознание вины?
В притворстве, будто на картине,
Мы навсегда отражены…

***

Свое изображенье увидав,
На зеркало обиделась:
«Как смело же, ты, гадкое стекло,
Мне душу так обезобразить?»

На что мне зеркало промолвило в
ответ:
«Успев немного ты прожить,
Сама себе сломала душу!
А я изображаю только то,
Что вижу. Моей вины здесь нет».

***

Ты целовал меня взасос,
Ну, а курил – всегда взатяжку.
Любил – взахлеб, дарил – в зачет,
Взашей выбрасывал рубашки.
Ты взбалмошный ветрогон.
Винить всегда верней другого.
Взбешен от света золотого.
И взаперти упрятал сон.

***

Там, без лишних затей,
Где небо всего синей,
Там, на краю земли,
Где вишни безбожно цвели.
Парень остался лежать,
Но ждать продолжает мать!

***

Ты видишь? Над цветами пчёлы
Кружатся в вальсе золотом.
И этот танец их веселый,
Затихнет к вечеру, потом.
Ты веришь? Небо голубое
Качается, как океан.
И ты, и ты когда со мною,
Как добрый, верный талисман.
Ты знаешь? Этот день грядущий,
Я чувствую всегда душой.
И этот взгляд – такой зовущий!
И поцелуй – большой, большой!

***

Еще недавно молодость блистала,
А вот поди ж! Согнулась и устала.
Но между ними – груда прошлых лет.
Ошибок груз и гордость от побед!
Потом склероз покроет все
забвеньем.
(Увы, нет времени на исправленье).
И смерть – от всех болезней
избавленье!

***

Шелестом, шепотом, криком ли.
Не превратить зло в добро.
Души в жестокости высохли,
В лист превратившись давно.
Как высыхает на дереве лист,
Осенью, в цвете меняясь.
Сорванный ветром, он падает вниз,
Нежно к земле прикасаясь.
Не разогнать мне и тучи рукой.
Бедность не сделать богаче.
Русь подвязала отрепье тоской,
Не научившись иначе.
Как высыхает на дереве лист,
Осенью, в цвете меняясь.
Сорванный ветром, он падает вниз,
Тихо к земле прикасаясь.
Очередная ночь. От суеты отдушка.

***

Мой брат.

Брату Анатолию.

Чем больше лет, тем чаще вспоминаю,
Сухое лето, жуткая жара.
Ты в сапогах, с бичом, овец отара.
Пот на лице, и вьется мошкара.

И хоть ты был всегда лишь
Братом младшим,
Все ж я была подпаском для тебя.
И бегали за овцами когда-то,
И лето, и каникулы кляня.

Насупив брови, ты ушел ругнуться,
Считая себя взрослым мужиком.
И утоляя жажду молоком,
Старался на минутку хоть разуться.

Горели ноги от ходьбы и ныли.
Лицо жгло от укусов комарья.
Был вихор твой седым от слоя пыли.
А я боялась дикого зверья.

Года несутся быстрокрылой птицей.
У каждого из нас судьба своя.
Но жаль, что мы не сможем
возвратиться
В ту пору мошкары и комарья.

***

Орел.

Наш дом девчонками богат,
Четыре сестренки и брат.

И мама всегда шутя,
Орлом называла тебя.

А мы «вороны», конечно,
Так мама решила беспечно.

Мы страшно злились на это.
«Вороны» – и песня спета!

***

Брату.

Идет мой брат с охапкой дров.
Чихнул от пыли – «Будь здоров!
Живи и не хворай!»
Гляжу в окно на наш сарай,
Где те дрова лежат.
И жду: вот выйдет младший брат,
Как было много лет назад…
Живи, брат! Не хворай!

***

Озябла душа, чем ее отогреть.
Я и сказки забыла, и песню не спеть.
Закрою прошлое свое в сундук.
Его откроет внучка или внук.
Как старое платье рассматривать будут.
Быть может, даст Бог, и меня не забудут…

***

Судьбу вожу на водопой.
Моей незримою тропой.
Одной лишь мне знакомы вехи.
Вот здесь грехи, а здесь – огрехи.

Я не ропщу. Ведь всем от Бога,
Начертана своя дорога.
На пересчет остались дни –
Видны прощальные огни.